Особенности драматургического
конфликта
по пьесам А.Н. Островского «Гроза» и А.П. Чехова «Чайка»
Драма как род литературы на протяжении своего развития непрерывно изменялась. Это в первую очередь зависело от литературного направления, к которому принадлежал автор, традиций и, конечно же, от таланта самого автора.
В своей работе я хочу обратиться к пьесам А.Н. Островского «Гроза» и А.П. Чехова «Чайка», для того чтобы на примере этих произведений проанализировать особенности драматического конфликта.
Когда Островский начал писать пьесы, театр был во власти мелодрам и водевилей. Его пьесы коренным образом обновили театральный репертуар, повернулись к актуальным проблемам действительности, к реализму. Заслугой драматурга стало и то, что он изменил представление о драматическом конфликте.
Так, пьесу «Гроза» Островский определил как социально-бытовую драму. Если рассматривать «Грозу» именно так, то и конфликт выглядит довольно просто: он как бы внешний, социальный. Замужняя женщина, довольно богобоязненная, полюбила другого человека, тайно встречается с ним, изменяет мужу. Единственное, что волнует её — это отношения со свекровью, которая является представителем уходящего времени, «тёмного царства» и охраняет именно букву закона, а не само содержание. Катерина в этом социально-бытовом конфликте является олицетворением нового времени, «века нынешнего», и наряду с Тихоном, Варварой, Кудряшом борется против пережитков прошлого, против домостроя и лицемерных правил. Таким образом, Катерина и Кабаниха становятся антагонистами, один из которых должен уйти. Но конфликт тут намного глубже, чем принято в социально-бытовой драме. Безусловно, сюжетная линия, противостояние двух сильных личностей — Катерины и Кабанихи показывают нам конфликт социально-бытового характера. По логике вещей «уйти» должна Кабаниха, но этого не происходит. Мне кажется, что пьеса «Гроза» - это не драма, а трагедия. Только так становится понятен глубокий скрытый смысл конфликта. Конфликт не на уровне персонажей, как в бытовой драме, внутренний конфликт в сознании героини, которая борется сама с собой. Новаторство Островского в том, что глубокий внутренний конфликт переживает не царская дочь или знатная дама, как этого требовали законы классической трагедии, а купеческая жена. Воспитанная на христианской морали и домостроевских принципах, она с ужасом видит их крушение не только вокруг, но и внутри себя, в своей душе. Сознание своей греховности и в то же время понимание того, что она ни в чём не виновата, доводит её до неразрешимого противоречия внутри себя. В первую очередь конфликт состоит не в антагонизме Кабанихи и Катерины, конфликт заложен в самой Катерине, которая видела в борьбе за своё счастье преступление против Бога и не сумела смириться с этим.
Итак, мы видим, что это уже не социально-бытовая драма с её внешним конфликтом. Пьеса строится по законам трагедии; жанр, композиция, сюжет — всё влияет на конфликт, делая его тонким и многогранным, глубинным и многозначительным.
Как и у Островского, чеховское определение жанра не соответствует содержанию. Автор определил «Чайку» как комедию, но по традиционному определению это скорее трагедия или драма, т.е. драматургическое произведение, где раскрываются нерешённые моральные проблемы, которые приводят к гибели персонажей. Называя своё произведение комедией, Чехов будто подчёркивает, что «главная героиня» его пьесы – будничность, которая разрушает личность и делает характеры мелочными, почти комическими. Таким возникает перед нами известный писатель Тригорин. Он не воспринимает жизни сердцем со всеми её радостями и трагедиями, а делается лишь посторонним наблюдателем, и всё, что происходит вокруг и с ним, для него лишь «сюжет для небольшого рассказа». Такова Аркадина, талантливая актриса, которая может передать на сцене любые высокие чувства, а в будничной жизни ей жаль денег даже для сына и брата, она равнодушна ко всему, кроме собственного успеха. Такими же жертвами будничности становятся и другие персонажи пьесы.
У Чехова преобразование драматургических форм зашло ещё дальше, чем у Островского. И в первую очередь это отразилось в построении конфликта. Недаром его называют основоположником «новой русской драмы». В его произведениях внешний конфликт почти полностью отсутствует, перемещаясь в область внутреннего. Ещё со времён Аристотеля было известно: в пьесе всё должно строиться на каком-то одном главном событии или конфликте. Но, говоря словами самого Чехова, его герои на сцене просто обедают, а в это время составляется их счастье и разбивается их жизнь. Новаторство «Чайки» в том, что она строилась не на драматическом действии, а на глубоком психологическом анализе характеров. Он изображает не события, а людей, чьё поведение, жизненная позиция определяет события. Так, например, две сцены, которые в традиционной пьесе обязательно были бы вынесены на сцену – попытка самоубийства и самоубийство Треплева – даны за «кадром», мы лишь слышим о них. То же самое происходит и в сцене самоубийства Катерины у Островского. Авторам важно показать мотивы самоубийства, представить, как ведут себя другие герои, которые узнали о гибели близкого человека, а не сама сцена.
Чехов лишает свою пьесу динамичности, у него нет тугих драматических узлов, как этого требовали традиции. Поэтому в «Чайке» отсутствует решающее событие. Треплев кончает самоубийством, но этот выстрел не изменит ничего в жизни Тригорина и даже Аркадиной. Можно лишь предположить, что уход Треплева окончательно погасит последний просвет в душе Маши. Однако считать этот выстрел решающим событием в развитии действия пьесы – оснований нет.
С целью развязывания тугих драматических узлов автор так строит свои диалоги, что в них нет тесного и непосредственного контакта. Лишь в некоторых сценах, например, ссора и примирение Аркадиной и Треплева в третьем действии. Или разговор Аркадиной с Тригориным после его признания, что он увлечен Ниной. В этих сценах диалог дан в динамике, за вопросом следует прямой ответ. Но вот в четвёртом действии, когда герои играют в лото, разговор идёт то об одном, то о другом, ни на чём не останавливаясь. Аркадина вновь и вновь возвращается к разговору о своём успехе в Харькове. И между всех этих несвязных фраз звучит голос Маши, которая выкрикивает цифры лото. Исследователи говорят, что диалог у Чехова тяготеет к монологу.
С целью ослабления драматического конфликта Чехов отказывается и от «главного» героя. В центре внимания попеременно становятся то Треплев с его бунтом против традиционного искусства, то Тригорин, то Нина. При этом автор полностью отказывается от традиционного для драматургии разделения героев на «отрицательных» и «положительных». Исследователи для характеристики чеховских героев приводят формулу «плохой – хороший человек». И это было закономерно для Чехова, который всегда утверждал объективность в изображении героев, отрицал их заданность, как в драмах классицизма. Например, Аркадина, которую Треплев называл психологическим курьёзом: талантлива, умна, может прорыдать над книжкой, ухаживать за больными, как ангел. И при этом она эгоистична, при ней нельзя хвалить никого, кроме неё, она суеверна и скупа. Подобно Островскому, Чехов был очень внимателен к простому человеку, обывателю. У него мы не увидим ни исторических личностей, ни героев.
Отказ от главного героя и от решающего события в развитии действия был продиктован стремлением Чехова изображать в своих пьесах жизнь как она есть, без традиционных драматических «всплесков». Здесь Чехов пошёл дальше Островского, который также утверждал, что изображать надо только жизнь до самых мелких бытовых подробностей, героев не выдумывать, а брать из жизни, с их речью, манерами и обычаями. Быт в его пьесах играет важнейшую роль. Быт – это источник вечных драматических конфликтов, и зачастую именно быт определяет поведение человека. Так, поведение Варвары, которая в начале пьесы обманывает мать и сбегает на свидание, говоря «лишь бы было всё шито-крыто», легко объясняется тем, что в своей семье она привыкла видеть лицемерие и обман.
По мнению Чехова, жизнь рутинна и жестока по отношению к человеку, зачастую обстоятельства выше него, и человек вынужден им подчиняться, в жизни нет места «театральным жестам». Так, Нина, мечтавшая прославиться, едет в Елец третьим классом. Треплев, хотевший жениться на Нине, жить в городе и писать, теряет Нину и ничего не может с этим сделать, живёт в деревне, потому что нет денег переехать в город. Маша, влюблённая в Треплева, выходит замуж за Медведенко, страдает и не любит их ребенка и т.д. Поэтому на первый взгляд и кажется, что в пьесах Чехова ничего не происходит. Но это не так. Источником драматической напряжённости становится не само событие, но его ожидание. Так, в «Чайке» напряжённость сюжета связана не просто с тем, что Треплев застрелился, но с тем, как это «нависало». Как он сначала стрелялся неудачно, и как он снова приходил к той же мысли, теряя веру в себя как писателя, убеждался, что Нина никогда не вернётся к нему. И в конце концов застрелился. Или разве самое важное для Маши, что она вышла замуж за учителя и родила ребенка? Нет, самое важное в ожидании счастья, хотя ясно, что его не будет, в надежде, хотя её любовь безнадежна.
Избегая внешних эффектов, Чехов заставляет внимательно следить за своими героями. Литературоведы, анализируя чеховские произведения, говорят о т.н. «принципе айсберга». Язык каждого персонажа имеет «подтекст», который помогает понять душевные движения героев. Особую роль в чеховских пьесах играют паузы. Например, в третьем действии, Нина и Тригорин прощаются перед отъездом. Нина дарит ему медальон. Тригорин обещает помнить девушку такой, которой увидел её впервые. «Мы разговаривали … ещё тогда на лавке лежала белая чайка». Нина задумчиво повторяет: «Да, чайка». Пауза. «Больше нам говорить нельзя, сюда идут». Пауза помогает сосредоточиться на чайке. Зритель во время паузы припоминает предыдущий разговор героев, когда Тригорин записал «сюжет для небольшого рассказа» о девушке, которую мимоходом обидел «один мужчина». Но всё многомерное содержание разговора героев выясняется значительно позднее. Пауза создаёт определённое эмоциональное напряжение, зритель будто ожидает, что герои объяснят, раскроют что-то очень важное, а этого не происходит. И зритель сам должен додумать, что скрывается за этим молчанием.
Также важны авторские ремарки, так как они играют важную роль в понимании всего, что происходит в пьесе. В сцене Треплева и Нины Чехов даёт ремарку: входит без шляпы, с ружьём и убитой чайкой. Он кладёт чайку возле ног Нины. Почему Чехову важно, что Треплев без шляпы? Дальнейший разговор объясняет это. «Я имел подлость убить сегодня эту чайку», «Скоро так же я убью самого себя». Читатель понимает, что что-то очень важное для Треплева гибнет, возможно, гибнет его мечта. Возможно, гибнет чистая и доверчивая Нина. Здесь нельзя стоять в шляпе. В этом тоже оказалось чеховское новаторство. Герои не говорят о важном вслух, но читатель понимает их.
В связи со своеобразием драматического действия, уходом только от внешнего конфликта и в пьесе Островского, и в пьесе Чехова особую значимость приобретает финал. Он не столько завершает развитие собственно драматического конфликта, сколько показывает авторское понимание жизни. Так, жизнь не закончилась после смерти Катерины – центрального конфликта драмы. В словах Тихона (Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!) обнаруживается какой-то новый, хотя и слабый сдвиг в сознании героев, содержащий потенциальную возможность последующих конфликтов. Чехов, который никогда не давал в своих произведениях готовых формул и выводов, своим открытым финалом тоже как бы говорит: жизнь не закончится и после смерти Треплева. Мы уже знаем, что Нина едет в Елец, она полна душевных сил и чувствует себя настоящей актрисой, Аркадина, оплакав сына, опять с головой уйдёт в работу и т.д. Открытый финал стал таким образом отличительным признаком психологической драмы, в которой конечная конфликтная ситуация по сути остается очень близка к первоначальной. В финале действие как бы вновь набирает силу, стремясь к какой-то новой кульминации.
Таким образом, можно сказать, что традиционный драматический конфликт в произведениях Островского и Чехова трансформируется. Островского по праву называют родоначальником психологической драмы, приблизившему театр к реализму, показавшему наряду с внешним конфликтом внутренний. Чехов ещё более углубил в драме психологизм, сделав основой сценического сюжета не поступки, а душевные переживания героев, заставив читателя и зрителя видеть чувства персонажей за паузами, ремарками, отдельными деталями. Не давая готовых выводов и формул, авторы отказываются от традиционного финала, сделав его открытым в жизнь, что также стало признаком психологической драмы.
В своей работе я хочу обратиться к пьесам А.Н. Островского «Гроза» и А.П. Чехова «Чайка», для того чтобы на примере этих произведений проанализировать особенности драматического конфликта.
Когда Островский начал писать пьесы, театр был во власти мелодрам и водевилей. Его пьесы коренным образом обновили театральный репертуар, повернулись к актуальным проблемам действительности, к реализму. Заслугой драматурга стало и то, что он изменил представление о драматическом конфликте.
Так, пьесу «Гроза» Островский определил как социально-бытовую драму. Если рассматривать «Грозу» именно так, то и конфликт выглядит довольно просто: он как бы внешний, социальный. Замужняя женщина, довольно богобоязненная, полюбила другого человека, тайно встречается с ним, изменяет мужу. Единственное, что волнует её — это отношения со свекровью, которая является представителем уходящего времени, «тёмного царства» и охраняет именно букву закона, а не само содержание. Катерина в этом социально-бытовом конфликте является олицетворением нового времени, «века нынешнего», и наряду с Тихоном, Варварой, Кудряшом борется против пережитков прошлого, против домостроя и лицемерных правил. Таким образом, Катерина и Кабаниха становятся антагонистами, один из которых должен уйти. Но конфликт тут намного глубже, чем принято в социально-бытовой драме. Безусловно, сюжетная линия, противостояние двух сильных личностей — Катерины и Кабанихи показывают нам конфликт социально-бытового характера. По логике вещей «уйти» должна Кабаниха, но этого не происходит. Мне кажется, что пьеса «Гроза» - это не драма, а трагедия. Только так становится понятен глубокий скрытый смысл конфликта. Конфликт не на уровне персонажей, как в бытовой драме, внутренний конфликт в сознании героини, которая борется сама с собой. Новаторство Островского в том, что глубокий внутренний конфликт переживает не царская дочь или знатная дама, как этого требовали законы классической трагедии, а купеческая жена. Воспитанная на христианской морали и домостроевских принципах, она с ужасом видит их крушение не только вокруг, но и внутри себя, в своей душе. Сознание своей греховности и в то же время понимание того, что она ни в чём не виновата, доводит её до неразрешимого противоречия внутри себя. В первую очередь конфликт состоит не в антагонизме Кабанихи и Катерины, конфликт заложен в самой Катерине, которая видела в борьбе за своё счастье преступление против Бога и не сумела смириться с этим.
Итак, мы видим, что это уже не социально-бытовая драма с её внешним конфликтом. Пьеса строится по законам трагедии; жанр, композиция, сюжет — всё влияет на конфликт, делая его тонким и многогранным, глубинным и многозначительным.
Как и у Островского, чеховское определение жанра не соответствует содержанию. Автор определил «Чайку» как комедию, но по традиционному определению это скорее трагедия или драма, т.е. драматургическое произведение, где раскрываются нерешённые моральные проблемы, которые приводят к гибели персонажей. Называя своё произведение комедией, Чехов будто подчёркивает, что «главная героиня» его пьесы – будничность, которая разрушает личность и делает характеры мелочными, почти комическими. Таким возникает перед нами известный писатель Тригорин. Он не воспринимает жизни сердцем со всеми её радостями и трагедиями, а делается лишь посторонним наблюдателем, и всё, что происходит вокруг и с ним, для него лишь «сюжет для небольшого рассказа». Такова Аркадина, талантливая актриса, которая может передать на сцене любые высокие чувства, а в будничной жизни ей жаль денег даже для сына и брата, она равнодушна ко всему, кроме собственного успеха. Такими же жертвами будничности становятся и другие персонажи пьесы.
У Чехова преобразование драматургических форм зашло ещё дальше, чем у Островского. И в первую очередь это отразилось в построении конфликта. Недаром его называют основоположником «новой русской драмы». В его произведениях внешний конфликт почти полностью отсутствует, перемещаясь в область внутреннего. Ещё со времён Аристотеля было известно: в пьесе всё должно строиться на каком-то одном главном событии или конфликте. Но, говоря словами самого Чехова, его герои на сцене просто обедают, а в это время составляется их счастье и разбивается их жизнь. Новаторство «Чайки» в том, что она строилась не на драматическом действии, а на глубоком психологическом анализе характеров. Он изображает не события, а людей, чьё поведение, жизненная позиция определяет события. Так, например, две сцены, которые в традиционной пьесе обязательно были бы вынесены на сцену – попытка самоубийства и самоубийство Треплева – даны за «кадром», мы лишь слышим о них. То же самое происходит и в сцене самоубийства Катерины у Островского. Авторам важно показать мотивы самоубийства, представить, как ведут себя другие герои, которые узнали о гибели близкого человека, а не сама сцена.
Чехов лишает свою пьесу динамичности, у него нет тугих драматических узлов, как этого требовали традиции. Поэтому в «Чайке» отсутствует решающее событие. Треплев кончает самоубийством, но этот выстрел не изменит ничего в жизни Тригорина и даже Аркадиной. Можно лишь предположить, что уход Треплева окончательно погасит последний просвет в душе Маши. Однако считать этот выстрел решающим событием в развитии действия пьесы – оснований нет.
С целью развязывания тугих драматических узлов автор так строит свои диалоги, что в них нет тесного и непосредственного контакта. Лишь в некоторых сценах, например, ссора и примирение Аркадиной и Треплева в третьем действии. Или разговор Аркадиной с Тригориным после его признания, что он увлечен Ниной. В этих сценах диалог дан в динамике, за вопросом следует прямой ответ. Но вот в четвёртом действии, когда герои играют в лото, разговор идёт то об одном, то о другом, ни на чём не останавливаясь. Аркадина вновь и вновь возвращается к разговору о своём успехе в Харькове. И между всех этих несвязных фраз звучит голос Маши, которая выкрикивает цифры лото. Исследователи говорят, что диалог у Чехова тяготеет к монологу.
С целью ослабления драматического конфликта Чехов отказывается и от «главного» героя. В центре внимания попеременно становятся то Треплев с его бунтом против традиционного искусства, то Тригорин, то Нина. При этом автор полностью отказывается от традиционного для драматургии разделения героев на «отрицательных» и «положительных». Исследователи для характеристики чеховских героев приводят формулу «плохой – хороший человек». И это было закономерно для Чехова, который всегда утверждал объективность в изображении героев, отрицал их заданность, как в драмах классицизма. Например, Аркадина, которую Треплев называл психологическим курьёзом: талантлива, умна, может прорыдать над книжкой, ухаживать за больными, как ангел. И при этом она эгоистична, при ней нельзя хвалить никого, кроме неё, она суеверна и скупа. Подобно Островскому, Чехов был очень внимателен к простому человеку, обывателю. У него мы не увидим ни исторических личностей, ни героев.
Отказ от главного героя и от решающего события в развитии действия был продиктован стремлением Чехова изображать в своих пьесах жизнь как она есть, без традиционных драматических «всплесков». Здесь Чехов пошёл дальше Островского, который также утверждал, что изображать надо только жизнь до самых мелких бытовых подробностей, героев не выдумывать, а брать из жизни, с их речью, манерами и обычаями. Быт в его пьесах играет важнейшую роль. Быт – это источник вечных драматических конфликтов, и зачастую именно быт определяет поведение человека. Так, поведение Варвары, которая в начале пьесы обманывает мать и сбегает на свидание, говоря «лишь бы было всё шито-крыто», легко объясняется тем, что в своей семье она привыкла видеть лицемерие и обман.
По мнению Чехова, жизнь рутинна и жестока по отношению к человеку, зачастую обстоятельства выше него, и человек вынужден им подчиняться, в жизни нет места «театральным жестам». Так, Нина, мечтавшая прославиться, едет в Елец третьим классом. Треплев, хотевший жениться на Нине, жить в городе и писать, теряет Нину и ничего не может с этим сделать, живёт в деревне, потому что нет денег переехать в город. Маша, влюблённая в Треплева, выходит замуж за Медведенко, страдает и не любит их ребенка и т.д. Поэтому на первый взгляд и кажется, что в пьесах Чехова ничего не происходит. Но это не так. Источником драматической напряжённости становится не само событие, но его ожидание. Так, в «Чайке» напряжённость сюжета связана не просто с тем, что Треплев застрелился, но с тем, как это «нависало». Как он сначала стрелялся неудачно, и как он снова приходил к той же мысли, теряя веру в себя как писателя, убеждался, что Нина никогда не вернётся к нему. И в конце концов застрелился. Или разве самое важное для Маши, что она вышла замуж за учителя и родила ребенка? Нет, самое важное в ожидании счастья, хотя ясно, что его не будет, в надежде, хотя её любовь безнадежна.
Избегая внешних эффектов, Чехов заставляет внимательно следить за своими героями. Литературоведы, анализируя чеховские произведения, говорят о т.н. «принципе айсберга». Язык каждого персонажа имеет «подтекст», который помогает понять душевные движения героев. Особую роль в чеховских пьесах играют паузы. Например, в третьем действии, Нина и Тригорин прощаются перед отъездом. Нина дарит ему медальон. Тригорин обещает помнить девушку такой, которой увидел её впервые. «Мы разговаривали … ещё тогда на лавке лежала белая чайка». Нина задумчиво повторяет: «Да, чайка». Пауза. «Больше нам говорить нельзя, сюда идут». Пауза помогает сосредоточиться на чайке. Зритель во время паузы припоминает предыдущий разговор героев, когда Тригорин записал «сюжет для небольшого рассказа» о девушке, которую мимоходом обидел «один мужчина». Но всё многомерное содержание разговора героев выясняется значительно позднее. Пауза создаёт определённое эмоциональное напряжение, зритель будто ожидает, что герои объяснят, раскроют что-то очень важное, а этого не происходит. И зритель сам должен додумать, что скрывается за этим молчанием.
Также важны авторские ремарки, так как они играют важную роль в понимании всего, что происходит в пьесе. В сцене Треплева и Нины Чехов даёт ремарку: входит без шляпы, с ружьём и убитой чайкой. Он кладёт чайку возле ног Нины. Почему Чехову важно, что Треплев без шляпы? Дальнейший разговор объясняет это. «Я имел подлость убить сегодня эту чайку», «Скоро так же я убью самого себя». Читатель понимает, что что-то очень важное для Треплева гибнет, возможно, гибнет его мечта. Возможно, гибнет чистая и доверчивая Нина. Здесь нельзя стоять в шляпе. В этом тоже оказалось чеховское новаторство. Герои не говорят о важном вслух, но читатель понимает их.
В связи со своеобразием драматического действия, уходом только от внешнего конфликта и в пьесе Островского, и в пьесе Чехова особую значимость приобретает финал. Он не столько завершает развитие собственно драматического конфликта, сколько показывает авторское понимание жизни. Так, жизнь не закончилась после смерти Катерины – центрального конфликта драмы. В словах Тихона (Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!) обнаруживается какой-то новый, хотя и слабый сдвиг в сознании героев, содержащий потенциальную возможность последующих конфликтов. Чехов, который никогда не давал в своих произведениях готовых формул и выводов, своим открытым финалом тоже как бы говорит: жизнь не закончится и после смерти Треплева. Мы уже знаем, что Нина едет в Елец, она полна душевных сил и чувствует себя настоящей актрисой, Аркадина, оплакав сына, опять с головой уйдёт в работу и т.д. Открытый финал стал таким образом отличительным признаком психологической драмы, в которой конечная конфликтная ситуация по сути остается очень близка к первоначальной. В финале действие как бы вновь набирает силу, стремясь к какой-то новой кульминации.
Таким образом, можно сказать, что традиционный драматический конфликт в произведениях Островского и Чехова трансформируется. Островского по праву называют родоначальником психологической драмы, приблизившему театр к реализму, показавшему наряду с внешним конфликтом внутренний. Чехов ещё более углубил в драме психологизм, сделав основой сценического сюжета не поступки, а душевные переживания героев, заставив читателя и зрителя видеть чувства персонажей за паузами, ремарками, отдельными деталями. Не давая готовых выводов и формул, авторы отказываются от традиционного финала, сделав его открытым в жизнь, что также стало признаком психологической драмы.
Ликвидация безграмотности плюс...
Цитата
Литература изъята из законов тления. Она одна не признаёт смерти.
(М.Е. Салтыков-Щедрин)
Многие интересуются
- готовые аргументы к сочинению ЕГЭ по русскому языку
- варианты ответов по заданиям 4.1/4.2, 5, 9.1/9.2 и 10 ЕГЭ по литературе
- примеры сочинений по заданиям 13.2. и 13.3 ОГЭ по русскому языку
При частичном или полном копировании материалов ссылка на сайт обязательна. 2015-2023 гг.
Просто интересно
Знаете ли вы, что в течение пятидесяти лет в России существовало два города с таким названием? Подмосковный город, который известен молодому поколению, как Королёв, с 1938 года носил название Калининград. А до этого – рабочий посёлок Калининский, а еще чуть раньше – посёлок Подлипки. Именно в дачный посёлок Подлипки в 1918 году из Петрограда был перенесён Орудийный завод, превративший тихое местечко во вполне оживлённое.
